Избранные речи и выступления М.С. Горбачева

 «Уинстон Черчилль - видение, лидерство, воля» -

выступление на торжественном вечере в честь Уинстона Черчилля во дворце Блэнхейм в Лондоне 28 апреля 2007 года

Сэр Уинстон Черчилль говорил, что у того, кто в молодости не был либералом (радикалом), нет сердца, а у того, кто после тридцати лет не стал консерватором, нет ума. Должен признаться, что, хотя в молодости, да и потом, мне не раз приходилось смирять свои радикальные импульсы, за более чем пятьдесят лет в политике я так и не стал консерватором. Тем не менее организаторы сегодняшнего вечера не усмотрели в этом противоречия и попросили меня выступить здесь с речью. Я признателен леди Генриэтте Спенсер-Черчилль и герцогу Марльборо за это приглашение.

Сэр Уинстон Черчилль, вне всякого сомнения, личность историческая. В ХХ веке найдется немного политических деятелей сопоставимых с ним по масштабу и результатам деятельности. В сознании людей его имя прочно сплавлено с понятиями «видение», «лидерство», «воля».

Черчилль - из тех, чья жизнь доказывает, что история не фатальна, что в ней всегда есть альтернативы и что отдельная личность может оказать решающее влияние на выбор одной из предложенных эпохой альтернатив.

Я воспринимаю предоставленную мне возможность выступить здесь как приглашение к размышлениям об актуальности наследия великого британца в сегодняшнем как никогда быстро меняющемся мире.

Прошедшее на наших глазах столетие было феноменальным по количеству исторических развилок и альтернатив, изобилию ситуаций в которых политические лидеры стояли перед необходимостью принимать критически важные, поистине судьбоносные решения. В такие моменты политик и история смотрят в глаза друг другу. Уинстон Черчилль не боялся этого взгляда.

Его звездный час - годы второй мировой войны, момент величайшей угрозы и колоссального напряжения, когда на карту была поставлена судьба мировой цивилизации. Не скрывая от сограждан, что их ожидает «кровь, тяжкий труд, слезы и пот», Черчилль смог вдохнуть в них веру в победу над агрессором.

22 июня 1941 года, сразу после нападения Германии на Советский Союз, Черчилль выступает по лондонскому радио: «За последние 25 лет никто не был более последовательным противником коммунизма, чем я. И я не возьму назад ни одного своего слова, которое я сказал о нем. Но все это бледнеет перед развертывающимся сейчас зрелищем. /... / У нас лишь одна единственная неизменная цель. Мы полны решимости уничтожить Гитлера и все следы его нацистского режима. /... / Любой человек или государство, которые борются против нацизма, получат нашу помощь... Отсюда следует, что мы окажем России и русскому народу всю помощь, какую только сможем».

Антигитлеровская коалиция, военно-политический союз СССР, США и Великобритании- один из ярчайших в мировой истории примеров ответственного выбора, преодоления идеологических барьеров в интересах спасения человечества. Заслуга Черчилля в создании коалиции - велика и неоспорима. Победа над гитлеризмом была общей победой, и именно так оценивал ее Черчилль, отдавая дань глубокого уважения вкладу в нее русского народа и других народов СССР.

Драмой послевоенного периода стало то, что вслед за победой в великой битве за будущее человечества началось противостояние - идеологическое, политическое, военное. Возможность начать работу по созданию мирного и справедливого мирового порядка оказалась отодвинутой на целые десятилетия.

Было бы преувеличением сказать, что державы и лидеры, взявшие на себя задачу послевоенного обустройства мира, потерпели в этом полную неудачу. Все-таки была создана Организация Объединенных Наций, на которую люди возлагали надежды и которая была сохранена даже на пике холодной войны. Удалось избежать перерастания холодной войны в горячий вооруженный конфликт великих держав. На западе и на востоке Европы на руинах войны шло мирное строительство, росли и воспитывались    поколения людей, которые со временем отказались воспринимать друг друга сквозь призму подготовки к войне.

Но все же нельзя не признать: после второй мировой войны развитие событий в Европе и в мире пошло далеко не по лучшему сценарию. Свою долю ответственности за это несут обе стороны того противостояния.

По моему глубокому убеждению, ошибку совершил Запад, переоценив советскую военную угрозу и недооценив возможности использования в отношениях с СССР политических, дипломатических инструментов. В свою очередь, сталинское руководство в росте симпатий к СССР, принесшего огромные жертвы на алтарь победы над фашизмом, увидело возможность распространения коммунистической идеологии и одновременно - фактор военной безопасности СССР.

В результате идеологическое противостояние приняло форму раскола Европы и мира, гонка вооружений, в том числе ядерных, приняла немыслимые масштабы, противоборство нередко велось по принципу «все средства хороши».

Будучи человеком своего времени, Уинстон Черчилль отдал немалую дань стереотипам холодной войны, непосредственно участвовал в создании ее механизмов и «мускулатуры». С его фултонской речью связывают начало холодной войны. И все же есть серьезные основания считать, что он думал и о путях к миру, основанному не на страхе, а на балансе законных интересов сторон.

2 июня 1953 года Черчилль направил советскому правительству послание, в котором высказал стремление "возводить мосты, а не строить барьеры" во взаимоотношениях между Великобританией и Советским Союзом, между Востоком и Западом. Он высказался за созыв совещания глав великих держав с участием Советского Союза. Идею «саммита наций» удалось осуществить не сразу, но она дала всходы. Уже в январе-феврале 1954 года состоялась Берлинская конференция министров иностранных дел СССР, США, Великобритании и Франции, а летом 1955 года – Женевская конференция глав правительств. Вместе с «духом Женевы» появилась выдвинутая Никитой Хрущевым концепция мирного сосуществования, были сделаны первые шаги в направлении ограничения ядерной гонки.

Но за этими первыми шагами не последовало решительного прорыва к прекращению холодной войны. Такая возможность открылась только в связи с перестройкой в Советском Союзе. Она положила начало перехода СССР к свободе и демократии. Мы переосмыслили наш подход к международным отношениям.

Мы исходили, во-первых, из недопустимости ядерной войны. Еще в 1929 году Черчилль провидчески заявил, что в ХХ веке война приобрела потенциальную способность «истребить род человеческий». Во второй половине столетия накопленное в мире число ядерных зарядов достигло десятков тысяч. Угроза уничтожения человечества - в том числе, возможно, в результате случайности или технического сбоя - стала реальной. Заявление, сделанное в Женеве мною и президентом Рейганом, о том, что «ядерная   война никогда не должны быть развязана, в ней не может быть победителя», стало необходимым первым шагом к пересмотру военных доктрин и сокращению ядерных арсеналов.

Мы исходили также из факта все большей взаимосвязанности и взаимозависимости государств. Об этом тоже еще в начале века говорил Черчилль, предупреждая в то же время, что сама по себе взаимозависимость не является гарантией против войн. Заявив на съезде КПСС в 1986 году о взаимозависимости как об одной из главных черт современной эпохи, мы, по существу, сделали шаг к отказу от деления мира на враждующие «лагеря», на «своих» и «чужих».

Сделав первый шаг к преодолению холодной войны, советское руководство рассчитывало на встречное движение со стороны наших запанных партнеров. И надо сказать, что такое движение последовало. Без взаимных усилий мы не смогли бы справиться с грузом проблем, копившихся десятилетиями, выйти на тот уровень доверия, который позволил в конечном счете покончить с холодной войной, сделал возможным падение Берлинской стены, объединение Германии, бархатные революции в странах Центральной Европы.

Путь к этому итогу был нелегким. Приходилось преодолевать массу политических и психологических препятствий и завалов, но я считаю, что вместе с руководителями стран Запада - Рональдом Рейганом, Маргарет Тэтчер, Гельмутом Колем, Франсуа Миттераном мы прошли его с достоинством. Я бы назвал это примером коллективного лидерства в один из решающих моментов мировой истории.

Это поколение лидеров приняло вызов времени и ответило на него так же, как это сделали лидеры стран антигитлеровской коалиции в годы второй мировой войны.

Не знаю, прав ли был сэр Уинстон, сказав, что «история свидетельствует о том, что мы не умеем у нее учиться», но ошибка, совершенная после окончания второй мировой войны, была повторена и после окончания холодной войны. Возможность построения нового, безопасного, гуманного и справедливого мирового порядка вновь была во многом упущена. Вместо констатации общей победы над холодной войной - заявления о победе одной стороны, вместо равного партнерства - попытки решать все из одного центра силы, вместо сотрудничества в решении оставшихся от прежней эпохи проблем - геополитические игры в различных регионах мира.

«Комплекс победителя», особенно ярко проявившийся в политике США, привел к многочисленным просчетам и ошибкам, нагромождению новых проблем поверх старых. Кульминацией и одновременно провалом политики односторонних действий стала военная авантюра в Ираке, которую я с самого начала назвал крупной стратегической ошибкой.

Разгребать возникшие завалы будет чрезвычайно трудно, но это придется делать. И опять окажется, что проведение действительно эффективной политики возможно только на основе международного права, через ООН и ее Совет Безопасности, с учетом законных интересов всех сторон. Иного пути нет.

К сожалению, не могу сказать, что осознание необходимости возвращения к политике реального международного сотрудничества в достаточной мере ощущается в действиях нынешнего поколения лидеров. И это чрезвычайно тревожно. Ибо вызовы, с которыми сталкивается сегодня человечество, беспрецедентны по своим масштабам, сложности и взаимосвязанности.

Это три главных вызова:

-  вызов безопасности, включая проблему оружия массового уничтожения и терроризма;

-  вызов бедности и отсталости - миллиарды людей в мире живут на один-два доллара в день, лишенные чистой воды и санитарии;

-  вызов глобального экологического кризиса, ставящего под угрозу условия существования человека на Земле.

Человечеству необходима совместно выработанная концепция ответа на эти вызовы и согласованные механизмы ее реализации. Как говорил Уинстон Черчилль, «легче обнаружить и провозгласить общие принципы, чем воплотить их на практике. И все-таки человек, обладающий определенным комплексом общих представлений и основанных на них глубоких убеждений, сумеет лучше справиться с переменами и неожиданностями текущей ситуации, чем тот, кто лишь импульсивно реагирует на сообщения о происходящих событиях».

В целом можно сказать, что основы такой общей концепции есть. Они изложены в документах ООН, прежде всего в Декларации Саммита Тысячелетия, принятой на уровне руководителей всех государств в 2000 году. Вопрос в том, сможет ли нынешнее поколение мировых лидеров мобилизовать международное сообщество на создание условий для устойчивого развития человечества в новом столетии?

Ответ на этот вопрос далеко не очевиден. Итоги первых двух десятилетий после окончания холодной войны скорее обескураживают. Экология - сфера, в которой фокусируются все названные мной вызовы, - особенно пострадала от дефицита политического лидерства, от разрыва между словами и делами.

Казалось бы, уже невозможно отрицать воздействие человека на климатические процессы, приобретающие буквально катастрофический характер. Доклады группы экспертов ООН по изменению климата, специальной группы ученых, собранных под эгидой Белого дома, авторитетных неправительственных организаций однозначно свидетельствуют: продолжение нынешних тенденций может привести к необратимым нарушениям в биосфере, причем в наибольшей мере пострадают те страны и регионы, где уже сегодня большинство людей живут в условиях крайней бедности. Эксперты Пентагона прогнозируют в результате этого взрывоопасный рост социальной напряженности, миграционных процессов - и как следствие, конфликтного потенциала.

Есть все основания предполагать, что наиболее острые конфликты возникнут в связи с дефицитом водных ресурсов, который остро ощущается в ряде регионов уже сегодня. Во время моей поездки по Ближнему Востоку в качестве президента экологической организации Международный Зеленый Крест руководители стран региона буквально в один голос говорили мне, что дефицит воды может уже через 10-15 лет привести к конфликту такого масштаба, который затмит нынешний кризис.

Вот узел, где сплетаются воедино современные вызовы - нерешенность застарелого политического конфликта, порождающего нищету и унижение миллионов людей, и их тягу к экстремизму и терроризму, и деградация окружающей среды, день за днем усугубляющая положение. Однако ближневосточное урегулирование уже годами топчется на месте, взрывоопасный материал накапливается, всполохи конфликта распространяются за пределы региона.

Это лишь один, хотя и предельно яркий, пример ситуации, в которой мы оказались. Нет недостатка и в других подобных примерах:

-  фактическое бездействие ведущих государств в выполнении обязательств, взятых на себя в Рио-де-Жанейро, Киото и на саммите Миллениума в Нью-Йорке;

-  застой в процессе ядерного разоружения и в результате - импульсы к распространению оружия массового уничтожения, появлению новых ядерных государств;

-  нарастание разрыва между богатыми и бедными странами и между богатыми и бедными внутри стран и в результате - создание предпосылок социального взрыва.

Дефицит политической воли лидеров мировой политики вызывает тревогу, а у многих - пессимизм и даже панические настроения. И все же мы не можем, не имеем права позволить себе встать на пессимистическую позицию. Как говорил Черчилль, «пессимист видит в каждой возможности трудность, а оптимист- в каждой трудности возможность». Я глубоко убежден, что найти ответы на новые вызовы - не только необходимо, но и возможно. И что искать их надо на путях демократии.

Я хотел бы развернуть знаменитую фразу Уинстона Черчилля о том, что «демократия- худшая форма правления, если не считать все те иные формы правления, которые уже были опробованы», к мировой политике. Если мы верим в демократию, пусть не всегда совершенную, то почему допускаем антидемократические явления в международных делах? Почему одна или несколько держав присваивают себе право вершить судьбы мира? Почему торжествует право силы, а не сила права, международного права, принципы которого еще никто, кажется, не отменял?

Пятнадцать лет назад я завершил свою речь в Фултоне   призывом

«организоваться и совместно действовать на принципах демократии, равноправия, баланса интересов, здравого смысла и готовности сотрудничать». Уверен, что, окажись среди нас сэр Уинстон Черчилль, он поддержал бы этот призыв. Ведь он стоял у истоков Организации Объединенных Наций, а стало быть, верил, что мировым процессам можно и необходимо придать управляемый характер.

Сегодня проблема управляемости глобальными процессами, создания новой архитектуры глобальной безопасности и сотрудничества - одна из центральных. Хочу подчеркнуть: управляемость — это не глобальное правительство. Речь идет о другом: о сохранении и совершенствовании, обновлении, адаптации всех уровней сложного механизма, обеспечивающего определенную упорядоченность мировых процессов.

Это, прежде всего, национальный уровень, ибо никто не снимает ответственности с национальных государств. Именно на этом уровне принимаются важнейшие решения, обеспечивающие безопасность граждан, создание условий экономического роста и социального мира. Это региональный уровень, значение которого за последнее десятилетие значительно возросло. И наконец глобальный уровень - ООН, ее Совет Безопасности и другие органы, нуждающиеся в серьезном реформировании.

Темпы строительства новой глобальной архитектуры не поспевают за стремительным темпом глобальных перемен. Мы еще не научились жить в глобальном мире, постоянно опаздываем, отстаем. Чтобы преодолеть это отставание, необходимо ответственное, устремленное не к следующим выборам, а к будущему политическое лидерство, политическая воля и возрастающее участие в мировых процессах гражданского общества.

В ХХ веке человечество справилось с гигантскими вызовами - разгромило фашизм и преодолело холодную войну. Я верю, что оно справится и с новыми глобальными угрозами, откроет для грядущих поколений перспективу безопасного и устойчивого мира. Я - оптимист.