Симония Н.А. У нас происходит становление бюрократического капитализма

Представленный труд мне очень понравился. Это как бы подведение итогов длительной работы группы известных специалистов. В то же время это - этап, отталкиваясь от которого надо продолжить работу. Многое еще не завершено. Некоторые части чисто логически противоречат  друг другу. Это обычно бывает, когда есть несколько авторов, взгляды которых с трудом поддаются сведению.

Итак, несколько замечаний. Первое. Конечно, главное в России - и не только в России, но и в Японии, Южной Корее и десятках других стран - это власть.

Горбачев М.С. В переходный период.

Симония Н.А. Да, в переходный период. И тем не менее, как мне кажется, один из недостатков работы состоит в том, что в ней все сконцентрировано на политических проблемах, в то время как экономические проблемы, хотя и рассмотрены, но прочерчены облегченно, по крайней мере не столь глубоко, как политические. Это неизбежно сказалось на общих выводах.

Оставаясь по-прежнему марксистом, хочу оттолкнуться не от надстройки, а от базиса. Меня не удовлетворяет, как здесь трактуется вопрос о том, какой у нас капитализм.. На отдельных страницах работы встречаются различные суждения. В частности, идет речь о раннем капитализме манчестерского типа. Думаю, что это неверно. У нас есть чуть ли не врожденный порок - мы все время сравниваем Россию с Западом. Но мы сегодня не Запад, у нас - переходный период. Перед глазами у нас и другие, не западные страны, которые совершают  аналогичный  переход. И там модели развития поразительно похожи на нашу.

У нас происходит становление бюрократического капитализма. Это не ругательный, а научный, политологический термин. Он означает, что капитализм рождается по инициативе и при непосредственном участии бюрократии.

Сейчас налицо два основных типа бюрократического капитализма. Один сложился в Японии, начиная с эпохи Мейдзи, и господствовал до Второй мировой войны. Второй утвердился в 60-х годах в Южной Корее. Для этого типа характерен  строгий контроль верховной власти над бюрократией. Верховная власть формулирует стратегию, составляет пятилетние планы, а бюрократия выступает в роли исполнителя. Она ворует, берет взятки. Но тем не менее есть сильная верховная власть, которая знает, что хочет построить и  куда идет, а тех, кто чересчур нарушает правила игры или подставляется, сажает - вплоть до сыновей президента.

К сожалению, этот бюрократический тип капитализма у нас не сложился. Мы получили индонезийский вариант. Возглавивший в свое время страну  Сукарно, слабый политик и непрофессионал, произносил революционные лозунги и полностью разрушил страну. Как и у нас, была подчистую разворована огромная государственная собственность, составлявшая 70% промышленности. В результате в стране воцарилась полнейшая анархия. Бюрократия получила полную свободу.

То же происходит последние годы и у нас. Мы погрузились в пучину анархии и хаоса. При этом самый свободный класс нашего общества –бюрократия.

Сейчас мы имеем дело с  глубоко эшелонированной и структурированной системой бюрократического капитализма. Обычно в этой связи говорят об олигархах. Этот термин неправильный. Его навязали нам средства массовой информации. То, что мы называем олигархией, в действительности является бюрократическим капитализмом федерального уровня. Но кроме этого есть и бюрократический капитализм регионального уровня, причем  многие региональные «олигархи» нарастили такие мускулы, что бросают вызов Чубайсу и ему подобным. Бюрократический капитализм существует и на уровне предприятий.

Как бороться с этим? В частности, как положить конец бесконтрольному вывозу капитала, о котором говорил здесь академик Шмелев? Автоматы тут не помогут. Необходимо использовать юридические и экономические рычаги. Надо четко сказать: вот вы наворовали. Мы готовы смириться с этим и  подвести черту. Но отныне вы будете честно платить налоги и модернизировать производство. Если нет, тогда захваченное вами имущество будет  возвращено государству. Мы помним, что когда вы покупали это имущество на залоговых аукционах, то брали на себя обязательство, помимо всего прочего, осуществить инвестиции и реструктурировать производство. Ни один так называемый олигарх этого не сделал. Они выжимали как лимон попавшие в их руки предприятия и переводили прибыли за границу. Иными словами, есть достаточные юридические основания для того, чтобы прижать недобросовестных владельцев к ногтю и заставить их работать.

Если они встанут на этот путь, пусть хозяйничают, черт с ними. Это легче, поскольку не надо автоматов. Хотя, конечно, чтобы заставить выполнять закон, можно придти и с автоматом. У нас это, собственно, иногда и делается. Достаточно напомнить о ситуации на «Кристалле» и на ряде других заводов. Мы по сути дела уже фактически вступили в гражданскую капиталистическую войну.  Таково мое первое замечание.

Теперь второе. Доклад содержит ряд рассуждений о том, что такое постиндустриальное общество. Я не вижу ничего страшного в использовании этого термина. Но все-таки хотел бы вернуть вас к формационной теории, разумеется, не в сталинской, а в нормальной трактовке, вытекающей  из  работ Маркса и Энгельса. Согласно этой теории каждая формация на своем заключительном этапе порождает внутри себя новый уклад, уклад будущего общества.

На протяжении последних десятилетий, в результате сначала монополизации, потом возникновения и развития  транснациональных корпораций, в рамках капитализма произошло частичное отрицание его парадигмы. Теперь налицо завершающий момент отрицания в результате появления информационных технологий, которые по своей потенциальной сути символизируют антикапитализм. В рамках капитализма формируется новый уклад.

На Западе утвердилось представление о сложившемся там информационном технологическом обществе. Это ерунда. Тамошнее общество по-прежнему капиталистическое. Складывающийся внутри него новый уклад отнюдь не охватывает все производство. Проведенный мною анализ свидетельствует, что новый уклад затронул лишь вершки,  прежде всего финансовый сектор. В промышленности в эту сферу вовлечено не более 10 %.

Так обычно и бывает. Возникает новый уклад. Он порождает новые противоречия в обществе. И в этом залог динамики и продвижения общества к следующей формационной ступени.

Третий вопрос. Авторы работы  исходят из того, что  прорыв к информационным технологиям, должен происходить постепенно, на протяжении трех этапов. Вопреки этому  я убежден, что мы не можем позволить себе  медленного поэтапного движения. У нас нет на это времени. Придется все делать одновременно, пусть первоначально в скромных масштабах. Никто нас ждать не будет. Наши умы уже утекают на Запад. Если мы будем тянуть резину, они вообще уйдут туда. Там сейчас острая нехватка специалистов по информационным технологиям и они экскаватором черпают и будут черпать наши интеллектуальные ресурсы.

Я понимаю, какое напряжение ждет страну. Но никто еще не вырывался из отсталости и глубокого кризиса легко и просто. Надо отдавать себе отчет, какие предстоит принести ради этого жертвы и сказать это народу. А когда народ увидит, что есть движение вперед, что началась  реальная борьба с коррупцией, что правительство решает проблемы национальной экономики и т.д. и т.д., он проявит понимание. Он и так сейчас терпит.

Мы однажды уже совершили ошибку. Когда Ленин предложил НЭП, это фактически была идея одновременного движения и к классической индустриализации, и к созданию современных монополий. Прикрыв НЭП, мы потом не сумели вовремя на рубеже 60-х гг. перейти к монополистической стадии. Нельзя сейчас повторять этой ошибки. Надо модернизировать индустриальный сектор, причем не весь, конечно, а только то, что конкурентоспособно, и одновременно делать упор на развитие информационных технологий.  В противном случае мы отстанем и никогда не вырвемся вперед.

И последнее. В самом конце работы я натолкнулся на наивную фразу. В ней шла речь о необходимости прорыва  к информационным технологиям и одновременном наращивании военной мощи. При этом выражалась надежда на поддержку и помощь Запада. Неужели за 10 лет мы не поняли, что западные страны помогать нам не намерены. Они не хотят ни нашего прорыва вперед, ни укрепления нашей военной мощи. Я не обвиняю их за это. Они защищают свои национальные интересы. Но мы-то зачем иллюзии строим.