Г.М.Михалева

Чем наша эпоха отличается от 1988 года? Я думаю, что когда Михаил Сергеевич говорил об «общеевропейском доме», он именно это и думал, именно это и полагал. Тогда разница между реальностью и тезисами и какими-то заявлениями была ясна - что правда, что - ложь.

 Нынешнюю политику я называю «политика в стиле постмодерн», это - разновекторная политика, когда всё существует одновременно. Когда можно говорить одно, а делать другое. А потом говорить третье. И уже никто ничего не понимает, что правда, что ложь, и не остается ценностей, а остаются только сиюминутные интересы.

Последнее время мы наблюдаем в международных отношениях, в том числе – и со стороны стран, Запада, традиционно считавшихся образцом в проведении политики, основанной на ценностях, а не на интересах, практик, этому принципу противоречащих. Это:

- претензии США на мировое лидерство и использование военной силы, в том числе – стран НАТО  для  защиты собственных экономических интересов под лозунгами продвижения демократии и борьбы с международных терроризмом;

- политика двойных стандартов, действия, продиктованные в первою очередь интересами, т.н. Realpolitik;

- стремление глав государств решить ключевые вопросы международного взаимодействия на неформальных саммитах восьмерки или вообще - на встречах с глазу на глаз, в том числе – включая устройство личных бизнес - интересов (как показывает история отношения российского премьер- министра и бывшего немецкого канцлера).

Действия России отличает отсутствие долговременной выстроенной стратегии, их противоречивость и разновекторность, а последнее время – еще и агрессивность и радикальная антизападная направленность ряда заявлений, вызывают ответную реакцию, провоцируют зарубежных партнеров на ответы в этой же стилистике. Россия  видит пример  и тем самым - легитимацию собственных действий в том, что общественность западных стран считает неприемлемым или в том, что вызывает критику, как признание Косово или  война в Ираке. 

На такой способ поведения очень внимательно смотрели наши политики и начали себя вести точно так же. Для нас в 1988 году Запад был образцом, тем, к чему мы стремимся: мы хотим жить так, как они; хотим, чтобы наша политика была устроена так же; мы хотим, чтобы так работали наши демократические институты. А сейчас ощущение такое, что у нашего руководства сказать «демократия» и сказать «права человека» - то же самое, что сказать «хау-дую-ду», совершенно ничего не значит. И можно ехать на «двадцатку» и говорить там, что мы не будем проводить протекционистскую политику. Потом приехать домой и сказать: нет, мы своим дадим послабление, потому что финансовый кризис.

Вот это расхождение между словом и делом, смешение правды и лжи  – это, на мой взгляд, чрезвычайно опасная тенденция. И я думаю, что новое мышление (здесь я опять же цитирую Михаила Сергеевича) должно быть не только у нас, не только в России, но и на Западе, в первую очередь, конечно, в Европе, потому что это наши самые близкие партнеры.

Продолжающийся финансовый кризис показывает, насколько тесно связаны друг с другом не только финансовые рынки, но и экономики разных стран мира. Кризис поставил все страны, включая Россию, перед вызовом создания новой системы международных экономических отношений. Он должен показать руководству нашей страны, что политика изоляционизма, отказа от участия в международных организациях, возобновление холодной войны и строительство нового железного занавеса в современных условиях невозможны.

Именно поэтому сейчас – очень подходящий момент, чтобы, участвуя в создании новой системы отношений, отказаться от конфронтации, блокового мышления, в полной мере использовать инициативный подход, основанный на твердой позиции и действиях в поддержку ясных принципов международного права и коллективных институтов по решению мировых проблем. Но для этого необходима ясная стратегия и видение перспектив.

 Что касается внутренней политики, сейчас власть вплотную подошла к опасной черте, когда нужно предпринять шаги, позволяющие вернуться к цивилизованным, демократическим нормам и правилам.

Среди первых шагов в этом направлении должны быть:

Отказ от цензуры и пропаганды в средствах массовой информации, особенно – на телевидении, необходимо вернуть политические передачи в прямом эфире и дать возможность оппозиции обращаться к гражданам, возврат к принципам конкурентности в избирательной и партийной системе, отменой жесткого контроля за деятельностью НКО, либерализовано законодательство о профсоюзах и трудовых спорах, которое должно позволять работникам защищать свои права перед работодателем при посредничестве государства.

Власть должна отказаться от практики политического дирижизма, создания марионеточных структур, имитирующих партии и гражданские организации.

Граждане должны получить максимальную возможность через разные каналы и разными способами влиять на политические решения. Гражданское общество невозможно сформировать сверху, для этого граждане сами должны осознать необходимость солидарных действий по защите своих прав, а государство – создать им все возможности для соуправления, на котором и основано современное эффективное управление.

И последнее: о стартовых возможностях. Конечно, у нас сейчас другие стартовые возможности, чем были до начала перестройки. Если бы мы такую дискуссию вели с вами, например, в 1974 году, наверное, мы быстро оказались там же, где сейчас находится Михаил Борисович Ходорковский.  А сейчас это можно. А вот уже массовые митинги и демонстрации  - нельзя. Мы, представители «ЯБЛОКА»  проводили одиночные пикеты против увеличения конституционного срока все три чтения у Государственной Думы, потому что они не требуют разрешения властей (все равно бы не разрешили). А вот сегодня у Совета Федерации - не удалось, потому что мальчика, который нес плакат, поймали на выходе из метро и уволокли, известно куда. Так что у нас пикет в этот раз не получился. Может быть, в регионах получится.  В 1988 году мы переходили от одиночных пикетов к массовым акциям и движениям, а через двадцать лет – наоборот, от массовых  акций к одиночным пикетам. И от той волны, массовой поддержки, которая была, к поиску единичных людей, которые готовы открыто выразить свое мнение. Но тем не менее, эти стартовые возможности есть, и мы должны их максимально использовать.

Я надеюсь, что все мы - все, кто сидит в этом зале, - сделают для этого всё. Потому что другой альтернативы для нашей страны - кроме демократии, прав человека, общечеловеческих ценностей, свободы и социального государства, - естественно, я не вижу.