Абрамова Ю.А. Жуков и ХХ съезд КПСС
Судьба крепко связала прославленного полководца и творца «оттепели». История их взаимоотношений, начавшаяся еще до войны и претерпевшая серьезные изменения в октябре 1957 года, подлежит отдельному исследованию. И один из аспектов его – оценка, которую дал Г.К.Жуков самому главному деянию Первого секретаря – развенчанию культа личности.
Жуков был делегатом съезда и в качестве министра обороны выступил с докладом. Маршал сообщил о сокращении армии, о развитии Вооруженных Сил, не упомянув при этом ни разу фамилии Сталина. Ничего удивительного в этом не было, если учесть, что все выступления по традиции просматривались заранее. Министр доложил о результатах политического и воинского воспитания личного состава, отмечая необходимость улучшения партийно-политической работы. Примечательно, что критика заняла больше места, чем похвала. Но крамолы в этом никто не увидел...
Впрочем, недоброжелатели у Жукова все же были. Так, судя по подсчетам счетной комиссии, при выборах в ЦК КПСС против маршала проголосовали два человека. Своеобразный рекорд, который «побил» только Г.М.Маленков. Кто были эти двое – высокопоставленные враги, плетущие сети интриг, или простые делегаты, – мы никогда не узнаем...
Жуков знал о сталинских репрессиях и из собственного опыта, и из материалов обвинительного заключения по делу Берии, распространявшихся с конца 1953 года среди партийного актива. Это объясняет реакцию министра обороны на развенчание Сталина. По воспоминаниям бывшего командующего Туркестанским военным округом генерала армии Н.Г.Ляшенко, после доклада к группе военных подошел Жуков, веселый, с сияющими глазами и сказал: «Наконец-то эту рябую..., – тут он прибавил нецензурное выражение в адрес «отца народов», – вывели на чистую воду».
Но несмотря на столь бурное одобрение доклада, маршала не могла не насторожить попытка Н.С.Хрущева переложить вину за провал Харьковской операции 1942 года на Сталина. Кому, как не Георгию Константиновичу, были известны имена истинных виновников давней трагедии. Однако эта деталь не изменила отношения к самому выступлению.
Более того, министр обороны сразу после ХХ съезда приказал подобрать архивные материалы и составить справку о репрессиях в армии, а также о судьбе военнослужащих, попавших в плен и названных «предателями Родины». Их реабилитацию он считал своим долгом. Судя по всему, этот вопрос был уже оговорен на Президиуме ЦК и по данной проблеме предполагалось созвать в скором времени пленум, посвященный пагубному влиянию культа личности Сталина. Пленум мог стать вторым сокрушительным ударом по сталинизму. Но пленум не созвали, а подготовленная маршалом речь осталась на бумаге.
Конфликт между сторонниками прежних методов руководства и антисталинистами достиг апогея на июньском пленуме 1957 года. И достаточно жесткая позиция, занятая тогда Жуковым, сыграла не последнюю роль в разгроме «антипартийной группы». Маршал не только доказал причастность Маленкова, Кагановича, Молотова к массовым репрессиям, но и настоятельно потребовал «очистить руководство от таких людей».
Но даже после их удаления министр обороны не был до конца уверен, что опасность сталинистского реванша миновала. В начале октября 1957 г., отбывая в Югославию, у трапа самолета, Георгий Константинович бросил: «Вы там смотрите, ситуация совершенно нестабильная. Вы держите руку на пульсе. Чуть что, возьмем все в свои руки». Фраза весьма странная, если не сказать больше. Но говорит ли она о желании министра обороны захватить власть? На мой взгляд, нет. По всей видимости, маршалу казалось, что в его отсутствие будет осуществлена новая попытка сместить Хрущева и повернуть вспять только что начавшийся процесс десталинизации... Но слова расценили по-другому, и они явились одной из причин, пусть не самой главной, снятия Жукова в октябре 1957 года.
Несмотря на это, опальный маршал не изменил своего отношения к ХХ съезду. Уже в отставке, Георгий Константинович, оценивая сделанное Хрущевым, убежденно говорил: «Он совершил настоящий подвиг. Одно разоблачение палаческой сущности Сталина, ликвидация созданного им аппарата подавления, возвращение доброго имени тысячам незаконно репрессированных и погибших в сталинских застенках – одно это есть поступок, за который история навечно отметила Хрущева».
