Рецензия на книгу "Грани глобализации"

МИРОВАЯ ЭКОНОМИКА И МЕЖДУНАРОДНЫЕ ОТНОШЕНИЯ,
2004, № 2, с. 112-118

ВОКРУГ КНИГ

АРХИТЕКТУРА НОВОГО МИРОПОРЯДКА: ОТВЕТСТВЕННЫЙ МЕГАПРОЕКТ
© 2004 г.

Грани глобализации. Трудные вопросы современного развития. С предисловием и послесловием М.С. Горбачева. Москва, "Альпина паблишер", 2003, 592 с.

Фундаментальный том венчает длительную работу коллектива специалистов-обществоведов, осуществлявшуюся в рамках и под эгидой Фонда Горбачева, по изучению крайне сложного, дискуссионного комплекса проблем, связанных с глобализацией.
Участники рецензируемого сборника не только стремились рассмотреть различные аспекты столь неоднозначного, противоречивого, многогранного явления, но и дать свое видение альтернатив изменения облика современного мира. Это определяет полемический характер постановки ряда проблем, спорность их трактовки и освещения, определенные расхождения в оценках и суждениях авторов отдельных глав. В какой-то мере данная книга по информативности, основательности многих тезисов может быть охарактеризована как первый в России подлинно энциклопедический (в лучшем смысле слова) труд по проблемам глобализации. Он показал и сильные, и слабые стороны отечественной современной науки, что дает стимул дальнейшему более глубокому осмыслению стремительно меняющихся мировых реальностей.
Структурно сборник включает три раздела. Первый, озаглавленный "Грани глобализации", посвящен общей характеристике исследуемого макропроцесса, его экономической и политической составляющим. Во втором разделе "Глобальные проблемы в контексте глобализации" авторы представляют свой взгляд на отдельные, но также весьма важные ее аспекты, связанные с экологией, демографическими переменами, изменениями в миропонимании и поведенческих стереотипах личности, социокультурными особенностями современного мира. Наконец, третий раздал "Глобализация и Россия" содержит анализ роли и места Российской Федерации во вновь выстраиваемом миросоциуме.
Глобализация рассматривается как объективный процесс, вызванный к жизни множеством факторов. При этом действие ряда из них прослеживается
на протяжении достаточно длительного времени, хотя вопрос о том, насколько корректно, например, рассматривать период середины ХIХ - начала XX в. как некую "протоглобализацию" (с. 39), представляется спорным.
Каков же суммарный вектор развития означенных процессов? Экстраполируя существующие тенденции на будущее, В. Кувалдин выдвигает гипотезу, что долгосрочным результатом глобализации станет коренное изменение облика мира, становление "глобального сообщества", или "мегаобщества" (с. 37). В рамках такого сверхсоциума, по его мнению, получит широчайшее развитие система динамично перестраивающихся трансграничных сетевых связей между индивидами, субъектами хозяйственной, политической жизни и гражданского общества. Государство как институт, хотя и не исчезнет, но его функции изменятся, углубится взаимосвязь между внешней и внутренней политикой, повысится степень совместимости политических систем, увеличится число больших, относительно однородных социальных пространств, объединяющих группы стран. Сложится система нового миропорядка, основанного на сотрудничестве, международное право постепенно трансформируется в "мирогражданское", "базирующееся на признании неотъемлемых прав свободного гражданина мира" (с. 88).
В то же время, как утверждается в работе, возможности реализации подобной модели развития носят спорный характер. Так, и В. Кувалдин, и авторы главы, посвященной экономической глобализации, О. Богомолов и А. Некипелов приводят обширный материал, свидетельствующий о том, что продолжается обострение многих противоречий мирового развития, не находящих решения.
Глобализация связана с тем, что для многих (если не большинства) стран ''мировой рынок уже не может рассматриваться как дополнение к национальному, становится необходимым условием функционирования народного хозяйства'', происходит беспрецедентная транснационализация производства, торговой и банковской деятельности (с. 108).
Условия, когда на международном уровне действуют факторы стихии нерегулируемого рынка, доминируют интересы транснациональных корпораций и банков (ТНК и ТНБ), оказывают крайне неоднозначное влияние на мировое развитие. В работе не отрицается, что это обеспечивает рост его динамики в целом: продолжается оптимизация размещения производительных сил, снижаются издержки производства, возрастают темпы разработки новых технологий и сокращаются сроки их внедрения. Быстрые изменения происходят в системе международного разделения труда, отдельные страны и регионы получают существенные преимущества.
Возникающие в этой связи сложности авторы справедливо связывают с тем, что национальные государства, даже высокоразвитые, не способны влиять на процессы, происходящие на мировом рынке, вынуждены подстраиваться под логику его стихийного развития. Это приводит к подрыву эффективности складывавшихся десятилетиями механизмов регулирования экономики, обеспечивавших стабильность ее развития, придававших ей социальную направленность.
К числу тех последствий экономической глобализации, которые характеризуются как вызывающие наибольшую тревогу, участники сборника относят, прежде всего, общий рост нестабильности мировой экономики. Он определяется многими факторами. Растут масштабы спекулятивных сделок, операций, основанных на различиях валютных курсов. Стихийные перетоки "горячих спекулятивных" капиталов (дневной объем торговли валютой на международных биржах больше совокупных резервов центральных банков стран "семерки" - с. 122) способны, как показали кризисы в Юго-Восточной Азии, Аргентине, Бразилии, спровоцировать не только локальную, но и глобальную финансовую катастрофу. Отсутствие гарантий стабильности курса основной международной расчетной единицы - доллара США усугубляет эту угрозу.
Серьезные проблемы, как вполне обоснованно отмечают авторы рецензируемой работы, связаны с тем, что выгоды от глобализации в современном мире распределяются крайне неравномерно. В итоге углубляются разрывы в уровнях дохода на душу населения "бедных" и "богатых" стран, а также между преуспевающими и оказывающимися в состоянии упадка районами внутри отдельных государств. Это вызывает обострение многих противоречий - как внутреннего социального, так и мирового развития.
Наконец, глобализация, основанная исключительно на рыночных принципах, не обеспечивает решения большинства проблем, которые привлекают к себе внимание общественности многих стран - экологии, развития, стабильности в международных отношениях, сохранения цивилиза-ционно-культурного многообразия мира, являющегося источником его прогресса. Как отмечают О. Богомолов и А. Некипелов, "глобальная экономическая система, в центре которой находится только рынок, а другие регулирующие механизмы отсутствуют, не может обеспечить мировую гармонию" (с. 125).
Что же препятствует созданию институтов, призванных гарантировать большую стабильность мирового развития в условиях углубления глобализационных процессов? Ответ на этот вопрос попытался сформулировать в статье "Западные концепции экономической глобализации" В. Коллонтай.
Прежде всего, он отмечает, что с 80-х годов XX в. в США и союзных им странах преобладание получили неолиберальные концепции, согласно которым дерегулирование национальной экономики выступает наиболее рациональным методом повышения ее эффективности. На глобальном уровне рынок воспринимался как универсальный инструмент решения всех проблем мирового развития. Тем странам, которые сталкивались с экономическими трудностями, эксперты МВФ навязывали неолиберальные рецепты их преодоления, обусловливая предоставление займов проведением курса на обеспечение сбалансированности бюджета за счет сокращения социальных расходов, уменьшения роли государства в экономике.
Как отмечает В. Коллонтай, с наступлением нового века против неолиберальных концепций и соответствующего курса выступили многие политики и ученые, ранее воздерживавшиеся от их критики, в том числе такие, как Д. Сакс, Дж. Стиглиц, Дж. Грэе и др. Неолиберализм стал ставиться под сомнение на страницах ведущих изданий стран Запада - "Форин афферс", "Экономист", "Бизнес уик". В значительной мере этому способствовали кризисы 1997-1999 гг., вызвавшие тревогу у части международной деловой элиты. Опыт этих потрясений наглядно показал, что многие страны нуждаются не столько в следовании претендующим на универсализм неолиберальным рецептам, сколько в продуманной стратегии национального развития, учитывающей как их особенности, так и возросшую степень целостности мировой экономики.
Акцент на том, что глобальный рынок сам собой не станет "цивилизованным" и не приобретет свойств и закономерностей, присущих национальным рынкам ведущих государств мира, усилился под влиянием растущих симптомов экономического неблагополучия, выявившегося на рубеже веков в США, странах ЕС и Японии.
Тенденции объективно происходящих в мире, в большинстве стран объективных перемен рассматриваются и в материале "Человек перед лицом глобальных процессов", представленном Г. Дилигенским. Автор проявил осторожность в выводах и суждениях, справедливо отметив, что многие из выделенных им тенденций могут усиливаться глобализацией, но не обязательно являются ее порождением.
Одна из этих тенденций была охарактеризована ученым как индивидуализация. Под ней он понимал ослабление связей личности с социальной средой или группой ее происхождения, расширение свободы выбора различных моделей поведения и потребления (с. 335). Однако, в отличие от многих современных мыслителей, автор не ассоциировал индивидуализацию с асоциальным поведением. Напротив, по его мнению, на деле повышается степень свободы личности, ее ответственности за свою судьбу, определение жизненной цели и ценностей.
Другой расхожий тезис, который, по мнению Г. Дилигенского, отнюдь не бесспорен, состоит в том, что либеральная глобализация ведет к универсализации единообразной модели потребительского общества, превращающего жизнь человека в погоню за материальными ценностями. По мнению ученого, все не совсем так, поскольку по мере роста доступности потребительского стандарта "пробуждается неудовлетворенность бессмысленностью гонки за потреблением, актуализируется потребность в более содержательной деятельности, открывающей возможности для самореализации личности" (с. 338). При этом, как отмечается в работе, доля людей, сторонников ценностей, которые определяются как "постматериалистические", растет не только в процветающих, но и относительно бедных странах; иначе говоря, речь идет, действительно, о глобальном феномене.
Выделив численно быстро растущую социальную страту, так или иначе связанную с глобализацией, в частности, формирующую своего рода "глобальный средний класс", Г. Дилигенский отметил, что для его представителей совершенно по-новому стоят проблемы личностной идентичности. Идентификация со "своей" страной и культурой оказывается смазанной, "глобализация социальных связей людей выводит их за пределы определенного культурного ареала, приобщает их к эталонам иных культур" (с. 349).
По мнению автора, происходящий процесс не вполне правомерно связывать с "вестернизацией", поскольку культурное многообразие мира сохраняется, а многие "социальные институты и нормы, в распространении которых видят признак вестернизации, вообще носят метакультурный характер" (с. 351). Другой вопрос, что происходящие процессы нередко воспринимаются как угроза традиционной национальной, культурной, социальной идентичности, отношение к ним становится еще одним фактором социально-культурной дифференциации.
Тем не менее, версия предстоящего на базе противостояния различных систем ценностей "конфликта цивилизаций", предсказанного С. Хантингтоном, Г. Дилигенскому представляется неубедительной. По его мнению, речь идет о процессах, затрагивающих внутреннюю стабильность большинства современных обществ, выявляющейся "неадекватности существующих форм институциональной социальности, ее нормативно-ценностной основы меняющемуся статусу индивида" (с. 359), то есть, в конечном счете, факторах перемен в облике мира.
Меняющаяся позиция экспертного сообщества, давление "антиглобалистов" и экологистов в пользу изменения основ миропорядка, наблюдающийся в последние годы рост угроз международной безопасности, в частности, связанный с подъемом терроризма, перемены в миропонимании людей побуждают участников сборника выдвигать гипотезу, что мир недалек от достижения точки "бифуркации", перехода к качественно новым решениям.
Тем не менее, поиск общеприемлемых новых подходов затягивается. Большинство авторов книги - и это, бесспорно, является достоинством их подхода - стремятся найти научное объяснение сложностей перехода к новому стабильному миропорядку (или "мегаобществу"), не прибегая к вульгарно-метафизическим или пропагандистским методам, сводящим все проблемы к "заговору" против большинства человечества руководителей ТНК, ТНБ и отдельных держав Запада.
Действительно, в существующих условиях между признанием принципиальной необходимости перемен в структуре миропорядка и принятием конкретных политических решений - дистанция не просто огромного, а колоссального размера. Ее преодоление требует решения массы конкретных проблем экономического, политического, социального, культурологического порядка, согласования интересов не только почти двух сотен стран, составляющих мировое сообщество, но и многих общественно-политических сил с несовпадающими устремлениями.
Возможность сформулировать решения не только общих, но даже и относительно частных проблем при существующем положении дел в мире крайне сложны. Авторы не претендуют на выдвижение готовых рецептов, отмечают существование различных подходов, выявляют факторы их ограниченности.
К числу решений, которые заведомо не могут оказаться эффективными на уровне мирового сообщества, участники работы относят те, которые построены на базе аналогий с историческим опытом развития национальных государств и расширения прерогатив их центральной власти. Возможности построения надгосударственной иерархической структуры ("мирового правительства") или создания системы, при которой правила игры на международной арене будут определяться одной страной-гегемоном, обоснованно рассматриваются как маловероятные (с. 184-187). Интересы большинства населения мира, связанные с демократией, исключают возможность оказания доверия в управлении миропорядком международной бюрократии или узкому кругу финансовых магнатов. "Единодержавная" модель - хотя с учетом особой роли США в современном мире она, казалось бы, имеет под собой определенную материальную основу, - уже вызывает сильнейшее сопротивление многих стран мира.
Констатируя, что "в условиях сложнейшей многоукладности  (усугубляемой глобализацией) управляемость общественным развитием не может осуществляться единым, логически последовательным стройным механизмом" (с. 187), авторы приводят варианты альтернативных систем миропорядка. К их числу относятся модели его становления на базе сетевых структур и "управления без государства", на основе формирования "глобального гражданского общества", связанного с международными неправительственными организациями, на фундаменте местных органов самоуправления, развивающих собственные транснациональные связи т.д. Все эти проекты, однако, как справедливо отмечается в работе, пока не имеют серьезных шансов на реализацию.
Вопросы институциональных проблем политической глобализации, возможных вариантов ответа на глобальные вызовы довольно подробно рассматриваются в материалах М. Ильина и В. Толстых. Как отмечает В. Толстых, "модернизация мирового универсума" на принципах демократии и либеральных ценностей, повсеместного внедрения достижений индустриализма, создания новых институтов регулирования межнациональных и международных отношений имеет массу приверженцев и, фактически, постепенно осуществляется (с. 416). К недостаткам этого пути развития автор относит предполагаемое им доминирование развитых стран над остальным миром, отсутствие в его рамках адекватных ответов на многие проблемы современности, в частности, экологии и развития.
Вторым, менее реальным, ученый считает проект "постмодернизации", основанной на гипотезе появления наднационального универсума, "социально и культурно однородного большого пространства", объединенного узами транснациональных экономических, технологических и информационных связей, или "мегаобщества". К недостаткам этого проекта автор относит подразумеваемое им "принуждение к глобализму", которое приведет к ущемлению и обеднению многообразия мира, в частности, остракизму восточных культурных и религиозных традиций.
Оптимальным философ считает "проект гуманитарного глобализма" - становления "многополюсного и многоликого сообщества стран, народов и культур, объединяющихся на основе гуманистических ценностей как техногенного, так и традиционного общества" (с. 417). Переход к такому сообществу, по его мнению, позволит интегрировать три ветви эволюции - природную, социальную и собственно деятельную, перейти к "следующей стадии всемирно-исторического процесса" (с. 418). Путь к такому выбору видится В. Толстых через диалог культур и цивилизаций, гуманизацию человечества, изменение его общей духовной, этической ориентации, универсализацию норм нравственности и социальной справедливости, построение неконфронтационного мира без насилия.
Привлекательность проекта "гуманитарного глобализма" бесспорна, и он (в той или иной модификации) имеет немало сторонников среди гуманистически мыслящих интеллектуалов, в движении антиглобалистов и экологистов. Есть, однако, весьма существенное "но": вероятность его осуществления в обозримой для научного анализа перспективе отсутствует. Между тем, приверженцы подобных проектов, особенно среди радикально настроенной молодежи, категорически отвергают иные, намного более простые и реалистичные подходы к повышению степени управляемости мирового развития, рассматривая их как неудовлетворительные, выгодные только для транснациональной элиты, и тем самым препятствуют их реализации.
Не хотелось бы упрекать всех участников сборника в приверженности социальному утопизму, который в прошлом уже нанес немалый урон мировой цивилизации в целом, а больше всего - народам многострадальной России. Но нельзя не отметить, что отдельные представленные в работе позиции являются, на наш взгляд, довольно спорными.
Прежде всего, это относится к аргументам, на основании которых утверждается "императивность" перемен в самих основах бытия современной цивилизации. Так, авторы материала "Глобальный экологический вызов: теоретический вызов и возможные сценарии" В. Данилов-Данильян и К. Лосев утверждают, что при сохранении существующей модели развития неизбежно "скатывание к апокалиптическому варианту". Альтернативами они видят путь "ультратоталитарного" экологизма либо трансформацию цивилизации, под которой понимается "прорыв к новому мировосприятию, новой системе ценностей, видимо, новой мировой религии" (с. 281), основанной на страхе перед экологическим апокалипсисом.
Разумеется, проблемы экологии требуют к себе серьезного внимания. Факты неоднократно показывали, что в рамках отдельных районов, промышленных городов, где концентрируются гиганты индустрии, возникают свалки химических и радиоактивных отходов, здоровье их жителей подвергается очень серьезным испытаниям. В то же время в современной науке не существует жестких, однозначных оценок последствий влияния растущих масштабов производственной деятельности человека на среду его обитания в глобальном масштабе. Наибольшей известностью, по чисто психологическим причинам, пользуются алармистские прогнозы, однако их достоверность небесспорна. В них обычно не учитывается, что воздействие отдельных техногенных факторов может нейтрализовать друг друга, недооценивается влияние на биосферу геологических процессов. Не принимаются во внимание данные, свидетельствующие о том, что в прошлом биосфера Земли подвергалась разрушительным влияниям от столкновений с астероидами, извержений вулканов, эффект которых превосходил разрушительный эффект глобальной ядерной войны. Тем не менее, наша планета не стала "мертвой", не утратила способности поддерживать жизнь.
Что касается производственной деятельности человека, то, если рассмотреть динамику внедрения энерго- и ресурсосберегающих технологий, создания предприятий, действующих на основе замкнутого цикла, картина роста загрязнения среды обитания будет выглядеть не так уже и мрачно. Нельзя забывать и успехи в восстановлении экологического равновесия (достаточно вспомнить немецкий опыт в восстановлении чистоты Рейна, американский - Великих озер), а также в ужесточении экологического законодательства во многих странах (в частности, ЕС, но, увы, пока не в России), осуществленного в рамках действующей модели развития.
Не всегда убедительны ссылки на увеличение проблем со здоровьем, которые испытывают жители не только развивающихся, но и развитых стран. Как отмечается в книге, "антибиосферное поведение человека угрожает распадом программ его генома: доля распадных особей в общей численности вида Homo sapiens ускоренно увеличивается, о чем свидетельствует статистика генетически обусловленных заболеваний. Есть все основания трактовать это угрожающее явление как действие пока малопонятных защитных механизмов системы жизни, направленных против разрушающих ее структур - человеческой цивилизации" (с. 259).
Звучит, конечно, устрашающе и даже мистически, хотя на деле рациональное объяснение существует. Дело в том, что в естественный биологический процесс воспроизводства рода человеческого вмешалась медицинская наука. Она обеспечивает выживание и возможность продолжения рода людям с ослабленным здоровьем, нарушениями механизма наследственности, то есть фактически осуществляет "евгенику наоборот". Однако едва ли даже самые радикальные экологисты решатся прямо выступать против развития современной медицины, осуждая ее за "антибиосферные" действия. Здесь уже чисто биологический подход уступает место нормам гуманизма, нравственности, морали, от которых человечество пока не готово отказаться.
Конфликт нравственных, рационально-экологических и экономических начал, не имеющий одномерного, однозначного решения, проявляется и в другой проблеме, о которой говорится в сборнике, - увеличении разрыва между "бедными" и "богатыми" народами. Н. Ромашевская в статье "Глобализация и мировое население: социодемо-графические и этнодемографические сдвиги" ссылается на проблему "золотого миллиарда" - привилегий населения наиболее развитых стран мира, которые, как принято считать, пользуются всеми благами глобализации, оставляя большинству населения Земли второстепенную роль, как на важнейший фактор, требующий смены парадигмы миропорядка. По ее утверждению, "при сложившихся тенденциях разрыв между странами "золотого миллиарда" и остальным миром может стать окончательным и бесповоротным, приобретая непреодолимый характер" (с. 306).
На деле проблема противостояния "золотого миллиарда" и большинства человечества в значительной мере надуманна. Если обратиться к сути дела, то окажется, что она носит чисто статистический характер - выделения в отчетах ООН о мировом развитии групп стран по уровню дохода на душу населения. "Пороги" - критерии здесь всегда определялись произвольно, на основе договоренности экспертов. Небольшое снижение показателя "преуспевания" приведет к зачислению в число "успешных" государства, где проживает более половины населения нашей планеты.
Если исходить из реального положения дел, то статистика должна быть существенно скорректирована. Так, страны, которые в условиях ускорения процессов глобализации за последнее десятилетие демонстрировали довольно высокие и относительно устойчивые показатели развития (косвенно, это показатель того, что глобализация экономических процессов в существующих в мире условиях им в принципе выгодна), должны быть отнесены к "серебряным миллиардам". Сюда попадут при объективном анализе Китай, Индия, многие страны Юго-Восточной Азии, то есть большинство человечества.
Единственный реальный, материальный критерий, который зависит не от объективных данных, - показатель абсолютной бедности, ниже которого не обеспечивается физическое выживание населения. Принято считать, что это - уровень порядка 300 долл. дохода на душу населения в год, хотя определить, насколько он точен и универсален в условиях существования натурального хозяйства, климатической специфики и т.д. сложно. На основании имеющейся статистики можно утверждать, что в подобных условиях живет около 1 млрд. человек, которых В. Кувалдин называет "голодным миллиардом", (с. 58). Однако за их проблемы, строго говоря, несут ответственность не только "золотой миллиард", но и "серебряные миллиарды", тем более что абсолютная бедность не имеет жесткой географической привязки. Ее ареалы можно найти и внутри относительно процветающих стран.
Необходимость оказания помощи наименее развитым государствам (тем более, что их территория нередко становится ареалом деятельности террористических и мафиозных группировок, распространения инфекционных болезней; ее покидают потоки беженцев, дестабилизирующих положение в более благополучных странах) широко признана мировым сообществом. Отсутствие прогресса в решении проблем "голодного миллиарда" выступает у авторов книги аргументом в пользу смены модели миропорядка. Однако ни один из них не рассматривает конкретных вопросов, связанных с оказанием такой помощи, в то время как предметный анализ убедительно продемонстрировал бы, что наибольшие сложности беднейших стран связаны не с международными, а внутренними факторами их развития, на которые перемены глобального уровня повлиять не могут.
Действительно, помощь, в каких бы формах она ни предоставлялась, оказывается малоэффективной. Значительная ее часть расхищается коррумпированными правящими элитами или направляется ими на непроизводительные цели, такие как закупки оружия. В случае создания отдельных современных центров производства связанные с ними работники повышают свой жизненный уровень, но побочным эффектом чаще всего оказывается разорение массы ремесленников, надомных работников, кустарно выпускавших сходную продукцию и неспособных конкурировать с индустрией. Наконец, самое сложное: даже минимальное повышение уровня жизни сопровождается увеличением темпов прироста населения, что вновь приводит к падению показателей душевого производства национального дохода.
В какой-то мере это следствие успехов медицины, позволившей сократить детскую смертность при сохранении традиции высокой рождаемости. Надежды экологически ориентированных мыслителей, что методами убеждения можно переломить такую традицию, представляются необоснованными. Человек был и остается существом, подчиняющимся биологическим законам, а они требуют, чтобы при расширении занимаемой им экологической ниши (а именно это подразумевает повышение уровня обеспечения продовольствием) росла численность популяции, пока голод вновь не ограничит ее рост. Альтернативу предложило лишь западное "общество потребления", в котором поведение человека стало определяться преимущественно социальными факторами, стремлениями к повышению уровня и качества жизни, статуса. Они стали более значимыми поведенческими стимулами, чем удовлетворение дорогостоящей потребности в заполнении вакантных "экологических ниш" своими потомками. Свою роль сыграли и распространение контрацептивов, меры по планированию семьи.
Следующий из этого вывод, если быть объективным, весьма неудовлетворителен для сторонников отказа от модели "неолиберальной глобализации". Вполне вероятно, что не диалог "культур и цивилизаций", а именно распространение ценностей "общества потребления и индивидуального самоутверждения выступает единственным средством приостановить "демографический взрыв" в слаборазвитых странах. Не исключено также, что только универсализация принципов демократии, в той или иной форме, выступает средством нейтрализации влияния коррумпированных, своекорыстных правящих элит в обширных районах мира, объективно оказывающихся основным противником их модернизации.
Вполне возможно, что после доведения либеральной глобализации до логического завершения, контуры которой еще даже и не прослеживаются, на повестку дня действительно встает вопрос о смене модели глобализации, ее гуманизации и т.д. Однако анализ показывает, что это - перспектива даже не XXI в., а более отдаленного будущего. Попытки приблизить его в существующих в мире условиях, скорее, даже не столько утопичны, сколько просто реакционны.
Тем более опасны попытки строить конкретную политику, особенно политику России, находящейся в крайне сложном положении, на основе явно иллюзорных представлений. К сожалению, именно в таком духе воспринимаются утверждения, согласно которым к достоинствам нашей страны следует отнести свободу "от чувства национального эгоизма" (то есть свободу проводить политику, игнорирующую конкретные национально-государственные интересы), готовность проявлять "терпение и стойкость в моменты опасности и тяжелых испытаний", если это сможет "пригодиться мировому сообществу" (с. 444).
Однако раздел сборника, специально посвященный проблемам внешней и внутренней политики России в условиях глобализации (он написан В. Медведевым, Ю. Красиным, А. Галкиным, А. Арбатовым, А. Пикаевым) выдержан совершенно в ином ключе. Авторы подвергают предметному, конкретно-историческому анализу социально-экономическое, внутриполитическое и международное положение России, анализируя те проблемы, с которыми она столкнулась в процессе перехода к демократии и рыночной экономике. К сожалению, ограниченный объем рецензии не позволяет детально передать ход их мыслей, несомненно, заслуживающих самого серьезного внимания отечественной и зарубежной академической науки, однако сформулированные ими выводы, бесспорно, актуальны.
Так, при обращении к внутренней политике России исследователи напоминают, что в 90-е годы страна столкнулась с целым комплексом трудноразрешимых проблем, связанных с эгоистическими стремлениями вновь возникшей олигархии, подъемом коррупции и преступности, корыстью региональных правящих элит, глубоким социальным расслоением общества, отсутствием общенациональных консолидирующих идей, слабостью ведущих политических сил. Отмечаются особенности социально-политического климата России, определяющегося духовно-нравственной ограниченностью стремлений нового слоя правящей олигархии, отрицательным отношением большинства населения к разного рода идеологическими конструкциям, растущим запросом на существование "сильной" власти.
Рассматривая различные варианты развития страны, исследователи приходят к выводу: "авторитарная власть воспринимается в обществе не как обуза или угроза, а напротив, как спасение и надежда. Умеренный авторитарный режим, если он покончит с беспределом коррупции и преступности, способен вывести страну из общего кризиса на путь нормального развития" (с. 509). Другой вопрос, что императивы проведения рациональной, отвечающей насущным интересам государства и общества внутриполитической и внутри-экономической стратегии, по мнению авторов, оставляют власти, олицетворяемой президентом В. Путиным и его окружением, крайне ограниченные возможности выбора. Вопрос о том, насколько подобное заключение соответствует действительности, может быть предметом дискуссий, поскольку даже при жестких лимитах времени, ресурсов и обстоятельств определенные альтернативы все же существуют всегда. Поиск их, определение оптимума - это уже сфера искусства политики и интуиции, а не только научного знания.
Участники сборника единодушны в том, что в сфере внешней политики перед Россией существуют значительные возможности выбора, которые должны быть использованы с максимальной рациональностью. Этот курс, с их точки зрения, предполагает проведение политики, ориентированной на защиту национально-государственных интересов, на развитие взаимовыгодных отношений со странами Запада, Востока и Юга. Подчеркивается возможность РФ быть своего рода "мостом", посредством которого осуществляются связи между этими макрорегионами мира.
В то же время вопрос о том, к кому ближе Россия - к Западу или Востоку, - вызывает определенные разногласия между авторами. Так, В. Медведев, Ю. Красин и А. Галкин полагают, что "особое значение имеет развитие партнерских отношений с Китаем" (с. 506). Напротив, А. Арбатов и А. Пикаев предупреждают, что в случае обострения отношений России со странами Запада, особенно США, ей было бы "сложно установить равноправные отношения с КНР. Большой экономический потенциал Китая вынуждал бы Москву принять статус младшего партнера. Разумеется, для России это было бы крайне тяжелым решением" (с. 542).
Очевидно, авторы сборника затронули вполне реальную и очень сложную для России и ее общественности проблему, которая заслуживает дальнейшего серьезного изучения. Действительно, по многим параметрам, целям развития, интересам наша страна ближе к Европе, чем к Азии. Эта реальность нашла свое отражение в политике последних лет, сблизившей Россию с государствами НАТО и ЕС. В то же время, с точки зрения определенных экономических интересов, идеологических стереотипов, такой курс в российском обществе, академических и дипломатических кругах вызывает определенное противодействие. Дополнительной проблемой для России стали расхождения между США и рядом континентальных стран ЕС по проблеме Ирака, которую Вашингтон решил силовым путем. Сборник был написан ранее, чем разразился этот конфликт (пока не получивший углубленного теоретического осмысления), однако содержащиеся в книге материалы и рассуждения, несомненно, весьма полезны для понимания его генезиса и последствий.
В целом же, несмотря на явную предвзятость и идеологическую ангажированность позиций отдельных ее участников, данная работа представляет бесспорный научный и политический интерес. Авторы поднимают проблемы, которые заслуживают дальнейшего изучения, могут - и должны - быть предметом серьезного обсуждения как в России, так и на уровне международного сообщества.
Н. ЗАГЛАДИН

Рецензии на книгу «Грани глобализации»

1. Б. Бейлин. Глобализм с человеческим лицом. Российские социалисты советуют американским либералам сменить вехи. – « Ex Libris» (.приложение к «Независимой газете» за 24 апреля 2003 г.)
2. Что такое глобализация.- «Книжное обозрение», 11 марта 2003. № 9 –10. с. 14.
3. А.В. Журавский. Трудные вопросы современного развития. – «Полис». 2002, № 2.
4. В. Пантин. Рецензия. «Pro et Contra». Том 8, №1, Зима 2003.
5. К. Майданик. Дискуссии о глобализации. – «Современная Европа», 2003, № 4.
6. М.М. Наринский. Многогранная глобализация. – «Полития», Осень 2003, № 3