Медведев В.А.

     Я хотел бы высказать несколько может быть не очень связанных соображений по обсуждавшимся здесь вопросам.
     Что касается доклада Юрия Сергеевича Пивоварова, то в нем есть с чем подискутировать, но с учетом оговорки, которую он сделал, что его доклад касается только того, как перестройка вписывается в российскую историю, я бы ограничился только одним – напоминанием о своей позиции. Она кратко состоит в том, что перестройку в Советском Союзе нельзя понять, только исходя из национальных традиций нашей страны, вне общего мирового контекста. И не только продвинутых стран: ведь в Советском Союзе были представлены и сравнительно высокоразвитые республики, и регионы недалеко ушедшие от третьего мира.
     Если в своих рассуждениях мы будем замыкаться только рамками отечественной истории, нам не понять ни необходимости, ни содержания перестройки как очередной попытки страны выдвинуться на передовые рубежи мирового социально-экономического и политического развития.
     Во втором докладе – Иосифа Евгеньевича Дискина – содержится много очень интересных, порой неожиданных, экстравагантных соображений. Я хотел бы подискутировать с основной идеей, которая более выпукло сформулирована в тезисах, а в тексте доклада выражена в более мягкой форме.
     Речь идет об отвержении модернизации идеологизированного, телеологического типа. Автор с похвалой отзывается о перестройке, которая, по его мнению, чуть ли не впервые в российской истории представляла собой попытку отказа от этой парадигмы и в пользу генетической модели развития. Автор сопоставляет ее с другими сходными ситуациями и периодами российской исто-рии. Мне кажется такая позиция недостаточно убедительна и носит в большой мере умозрительный характер.
     Мне представляется, что вне целеполагания, вне определенных ценностных ориентаций никакая модернизация невозможна и, собственно, само понятие «модернизация» по определению включает в себя какие-то долговременные цели, которые общество хочет достичь в течение определенного периода времени, какие-то мотивации.
     Думается, перестройка в этом отношении не является исключением. Невозможно представить перестройку без идеологической составляющей. Более того, идеологическая составляющая перестройки носила исходный, системный характер, о чем здесь уже говорилось. Правда, сама она в ходе перестройки претерпевала развитие. Это факт. Представления о необходимости возврата к «истинному» социализму, к ленинскому пониманию социализма периода нэпа ус-тупали место более общим подходом, который, все более приближался к признанию первостепенного значения общечеловеческих ценностей.
     Что же Иосиф Дискин видит в качестве альтернативы социалистической направленности перестройки? Он предлагает (как это выглядит из всех его рассуждений) рынок, демократию, личную ответственность. Конечно, если к ответственности личности добавить ответственность общества перед личностью и его ответственность за отправление некоторых общих функций экономического и социального характера, тогда с этим можно вполне согласиться. Но это же и есть идеология. Идеология, которой недостает нынешней администрации. У нее нет ясной и четкой социальной, экономической и даже политической программы, а отсюда – и должной системности в практической деятельности.
     Проблема не в том - есть или нет идеологии, а какая она? Действительно ли она отвечает интересам общества, интересам людей, интересам социальных общностей или она противоречит им или, во всяком случае, не дает ответа на них.
     Мне кажется, у докладчика смешаны два аспекта вопроса. С одной сто-роны, наличие идеологии как совокупности ценностных ориентаций политики и практической деятельности. Это неизбежно. А с другой – ее соответствие ре-альным условиям и потребностям данного общества. Если идеология искусственна, если она навязывается обществу вопреки объективным процессам обще-ственного развития и это крайне отрицательно сказывается на нем.
     Последнее, о чем я хотел  высказать свое мнение, - это степень вхождения российского общества в современную парадигму жизни и развития.
     Конечно же, в экономике страны и в социальной сфере произошли определенные положительные перемены в этом плане. Речь идет не только о добывающей промышленности но и переработке сырья, скажем, металлургии и химии. Серьезные изменения происходят и в некоторых инфраструктурных отраслях - торговле, бытовом обслуживании, в переработке сельхозпродукции (о сельском хозяйстве этого нельзя сказать). Признаки оживления есть и в некоторых традиционных отраслях машиностроения. Иосиф Дискин говорил, например, о тракторах.
   Но самое-то главное состоит в том, что переход к новому обществу информационного, постиндустриального типа в нашей стране практически не начался. Пока не видно, когда он начнется. 
Реплика. Большое движение назад …
Медведев В.А. Не видно хотя бы по событиям последнего времени. Я имею в виду острое обсуждение вопросов, связанных с судьбой научного комплекса России. Выяснилось с совершенной очевидностью, что государство не заинтересовано в использовании остающегося еще научного потенциала для технологического преобразования России. Предполагается коммерциализация, рыночная перестройка науки. Но при комерциализации науки рывка, и тем более технологической модернизации, которая происходит в мире, прежде всего в передовых странах, нам не осуществить никогда. А вот этого, к сожалению, не осознает наше государство.
     Говорить о том, что мы уже входим или даже вошли в новое состояние, по меньшей мере, преждевременно. Скорее, нам надо приковывать внимание к тому, что здесь практически нет заметных подвижек и главное нет осознанной,  и четко сформулированной программы действий у нынешнего политического руководства.
 Кувалдин В.Б. Спасибо, Вадим Андреевич. Слово предоставляется Михаилу Сергеевичу Горбачеву.