А.Б. Рогинский
Хорошо, хотя, конечно, я всего второй раз выступаю в этом зале, и хотелось бы установить традицию выступать следом за Горбачевым. Потом будет что вспоминать.
Несколько слов. Мое поколение часто называют поколением 1968 года. Еще чаще нас называют детьми 1968 года. В 1968 году мне было 22. Так что это вполне закономерно. Да и мы сами привыкли себя так называть. И только недавно я задумался: а, собственно говоря, почему? Потому что, если мы дети 68-го в том смысле, в каком понимают это слово на Западе, то значит в этом году мы должны были бы задавать «неудобные вопросы» родителям, а потом, не получая удовлетворительных ответов, уходить из дома, становиться ужасно левыми и даже, может быть, обливать бензином родительские машины. Но ничего такого не было.
Реплика. У родителей машин не было.
Рогинский А.Б. И не только потому, что у родителей не было машин. Еще и потому, что неудобные вопросы, если и задавали, то задавали наши старшие братья и сестры, и это было после 56-го, а не после 68-го. И мы не уходили из дома и, в основном даже не стали левыми. Так что в западном смысле мы – не дети 68-го.
Если взять в российском смысле, то тогда получается, что в этом году нам было положено разочароваться то ли в Советской власти, то ли бери больше в «социализме с человеческим лицом». Но мне кажется, что это разочарование, скорее всего, опять-таки относится к предыдущему поколению, а вовсе не к моему. Потому что для моего поколения «очарованность» была исчерпана арестом Бродского в 1963-м, Синявского и Даниэля в 1965-м, очень важным для нас всех письмом Солженицына Съезду писателей в 1967-м, наконец, процессом Гинзбурга-Галанскова в начале 1968- го.
Я заканчивал университет в 1968-м. Мы пели Галича, и в его песнях уже были расставлены все точки над «и». Главное слово 1968-го – Прага – само по себе ничего не поменяло в моем поколении. Так что получается, что для моего поколения 1968 год переломным вроде бы не был. И все-таки был. Не танки в Праге, а демонстрация 25 августа на Красной площади, не действия вождей, а «Хроника текущих событий», которая начала издаваться в 1968 году. Вот что очень сильно и по-настоящему подействовало на нас. И 68-й заставил нас задавать себе самим самые главные вопросы: как жить дальше; можно ли что-то делать; нужно что-то делать? То есть вопросы, связанные с участием или неучастием. И всякие моральные вопросов, а за что уважать себя и других, где границы компромиссов и т.д.
Вот на эти вопросы мы потом каждый по-своему все годы пытались отвечать. И только, кажется, в 1988-м ответы были более или менее ясны. А что касается сегодняшнего дня, то сегодня опять – те же самые вопросы, вопросы 68-го.
Именно поэтому , кажется мне, мое поколение ощущаем свою причастность к 68-му, поэтому мы и вправду его дети. Мы его плохо помним, этот наш 68-й, плохо его знаем. Надеюсь, что сегодняшняя конференция будет каким-то образом содействовать нашему пониманию и нашей памяти.
