Возможные сценарии будущего и политика России

Раскол Кореи вырос не из внутренней логики ее развития, а прежде всего под воздействием внешних факторов и условий мирового порядка. Окончание холодной войны и противостояния блоков ослабило действие этих факторов. Но полувековой раскол на Полуострове набрал собственную инерцию, и постепенно на первый план выдвинулись внутрикорейские проблемы, связанные с глубокими различиями политических режимов, социально-экономических систем и укладов жизни, с формированием правящих элит на Юге и на Севере.
Корейское урегулирование - прежде всего дело самих корейцев. Внешние факторы, конечно, также сохраняют свою роль, но они имеют совсем другой, чем прежде, характер, отражают не противоборство двух блоков, а различие в том, что считается национальными интересами отдельных стран и прежде всего четырех великих держав, представленных в регионе.
Практически вся корейская история после освобождения от колониального ига развертывалась в рамках двух различных государств и привела к очень далеко зашедшему расхождению в формах общественно-политической и экономической жизни, социальных отношениях и даже в культуре.
В политической сфере сохранение в КНДР тоталитарного режима резко контрастирует с выходом РК на траекторию современного демократического развития при сохранении национальной специфики и социально-культурных традиций. Пропасть разделяет социально-экономические базисы двух корейских государств. Государственно-бюрократическому «чучхейскому» социализму Севера, командно-административной системе, ясно показавшей свою неэффективность и находящейся в глубоком кризисе, противостоит развитая рыночная экономика Юга, опирающаяся на разветвленную структуру могущественных конгломератов – «чэболей» и международное разделение труда. Разрыв в уровнях хозяйственного развития между ними колоссален. Даже в лучшие для КНДР годы ее ВВП, по оценкам специалистов, не превышал 20-22 млрд.долл., а в РК достиг 480 млрд.долл. Объемы ВНП, приходящиеся на душу населения, разнятся на порядок. И этот разрыв продолжает углубляться.
Вывод, разделяемый большинством исследователей и политиков, очевиден: воссоединение Кореи не является практической задачей сегодняшнего дня. Ее нельзя решить быстро, одной какой-то акцией, например, референдумом или всеобщими выборами. И не только из-за большого перевеса численности населения Юга, но и в силу отсутствия условий для равных и свободных выборов.
Вместе с тем общность истории и культуры, национальное самосознание разделенных частей единого народа всегда будут побуждать двигаться в этом направлении. Воссоединение Кореи, по-видимому, будет постепенным и длительным процессом преодоления отчужденности двух государств, постепенного налаживания контактов и сотрудничества – политического, экономического, гуманитарного, формирования толерантных форм сознания, диалога и общения.
Впрочем, будущее не предопределено. При известном стечении обстоятельств не исключены и другие формы развития, в том числе более быстрые и радикальные.
Прикинем возможные сценарии будущего развития на Корейском полуострове.
Вариант насильственного поглощения одной частью Кореи другой ее части практически исключен. Со стороны Юга он никогда не рассматривался как реальный, если не считать периода Корейской войны после разгрома американскими войсками северокорейской армии. На Севере, хотя и слышны еще отголоски былой риторики о «революционном освобождении» Южной Кореи, но руководители КНДР не могут не понимать, что реальное положение на полуострове и главное – ситуация в мире – исключают насильственные меры в отношении Юга. Любая попытка такого рода была бы для них равнозначна самоубийству.
Другой вариант – это падение северокорейского режима в результате внезапного катаклизма, массового взрыва народного недовольства. В условиях изощренного контроля сверху, опирающегося на традиционное почитание власти, это крайне маловероятно. Модель массового выступления населения в пользу воссоединения, сработавшая в ГДР, вряд ли может послужить прецедентом для КНДР. К тому же, массовый политический взрыв в Северной Корее имел бы тяжелейшие последствия. Гражданская война и хаос привели бы к катастрофическим жертвам и материальным потерям, вызвали бы дестабилизацию во всем регионе в ущерб национальным интересам Китая, Японии и России и, конечно же, Южной Кореи.
Дискутируется вариант смены власти в КНДР «мирным путем», в результате изменений в верхнем ее эшелоне. Но при верхушечном военном перевороте скорее всего произошло бы закрепление тоталитарного режима, что только усилило бы противостояние Севера и Юга. Прогнозы же на счет появления «корейского Горбачева» более чем рискованны. Ведь никто из маститых советологов не смог предсказать прихода реформаторов к власти в России, несмотря на то, что диссидентское движение поставляло на Запад подробную информацию о положении в СССР. Северокорейское общество гораздо более закрытое, чем советское. Как исторически, так и по своему менталитету, своеобразию культур эти общества настолько отличаются одно от другого, что здесь трудно проводить какие-то параллели. Если же в Пхеньяне и произойдет что-то вроде «Апрельского Пленума ЦК КПСС», то и по форме, и по конкретным последствиям это будет чем-то иным, нежели горбачевская перестройка.
В последнее время, особенно после 11 сентября 2001 г., обсуждается еще один вариант решения корейского вопроса – путем нанесения массированного внешнего удара по Северной Корее со стороны США. При этом имеется в виду (по иракской модели) не только уничтожение имеющегося там потенциала ОМУ, но и устранение политического режима. Эта версия наиболее опасна. Ее реализация взывала бы непредсказуемые последствия для корейского народа и всего мирового сообщества, взорвала бы ситуацию в мире, складывающуюся после окончания холодной войны. Ничего хорошего она не сулит и с точки зрения воссоединения корейской нации.
По мнению авторов доклада, наиболее реалистичным, безболезненным и разумным сценарием развития на полуострове является постепенная конвергенция двух Корей – экономическая, социально-культурная, политическая – на основе сочетания современных форм и институтов общественной жизни с национальными традициями.
Естественно, бόльшую часть пути к сближению предстоит пройти Северу в силу закостенелости его политической системы. Привести ее в движение и стимулировать демократизацию могло бы реформирование экономики страны. Пока трудно прогнозировать, насколько далеко может пойти нынешнее руководство КНДР по этому пути.

На словах оно подчеркивает, что никакой приватизации и либерализации экономики не будет. Тем не менее, первые очень осторожные шаги в этом направлении сделаны. В середине 2002 года власти «отпустили» государственные цены, что привело к их немедленному возрастанию в 40-50 раз. Одновременно была повышена и заработная плата. Так, зарплата производственных рабочих, составлявшая ранее 300-500 вон, увеличена до 5-7 тыс.вон, при обменном валютном курсе - 1 доллар за 150 вон. Существенно повышены (примерно в 50 раз) закупочные цены на продукцию кооперативов, причем около 20% дохода остается у производителя в качестве фонда зарплаты и премиальных. В большинстве северокорейских городов действуют рынки с частной торговлей.
Похоже, в Пхеньяне начинают осознавать необходимость отхода от безнадежно устаревших командно-административных методов хозяйствования и перехода к использованию зарубежного опыта реформирования экономики и социальных отношений. По всей вероятности, осознание этой истины и побудило Ким Чен Ира совершить в январе 2001 года сенсационный визит в особый район Пудун в Шанхае, представляющий во многом зеркальное отражение китайского нэпа.

Можно согласиться с суждениями ряда экспертов, которые полагают, что под впечатлением достижений Китая у Северной Кореи практически не остается иного выбора, кроме как приступить к программе структурных преобразований по китайской модели. Но и в этом случае северокорейский разворот в сторону реформ, видимо, будет существенно отличаться от китайского. По всей вероятности, в КНДР рыночные преобразования натолкнутся на более жесткое консервативное противодействие, чем в КНР, где власть оказалась в руках реалистически мыслящих деятелей из числа бывших жертв «культурной революции». Нельзя не учитывать и того, что дэнсяопиновская модель рыночной модернизации началась с аграрной сферы, в которой было занято около 70 процентов трудоспособного населения, тогда как в КНДР на сельское хозяйство приходится менее 30 процентов занятых.
Если в Северной Корее произойдут серьезные экономические реформы, то рано или поздно они генерируют постепенную переориентацию северокорейского общества в направлении модернизации и большей открытости. Возникнет благоприятная атмосфера для изменений в общественном сознании и политической системе. Принципиальное значение в этом смысле будет иметь развитие внешних связей КНДР, постепенное включение ее в мирохозяйственные отношения и структуры. Основную роль в этом процессе будет играть межкорейское экономическое сотрудничество как реальная основа интеграционных процессов на полуострове.
Так с российского угла видятся перспективы развития ситуации на Корейском полуострове.
Какой в этом контексте могла бы быть корейская политика России? Она, по нашему мнению, должна базироваться на следующих принципах.
Первое. Исходная основа политики - национальные интересы России, освобожденные от идеологических догм, сбалансированность в отношениях с двумя корейскими государствами с учетом их политических особенностей, экономических возможностей и интересов, содействие диалогу, расширению контактов и сближению РК и КНДР, поддержка любых шагов в этом направлении.
Второе. Всемерное развитие тройственного экономического сотрудничества «РФ-РК-КНДР» (не исключая участие Китая и Японии), осуществление больших экономических проектов:

- транспортного, предусматривающего соединение железных дорог РК и КНДР с выходом на российскую Транссибирскую магистраль;

- нефтегазового - в якутском, ковыктинском или южносахалинском вариантах;

- проекта модернизации северокорейской промышленности при техническом участии России и финансовой помощи Южной Кореи, а также Японии;

- проекта создания свободных зон на территории России и КНДР с привлечением капитала сопредельных государств.
Третье. Поддержка конструктивных начинаний и тенденций во внешней и внутренней политике КНДР, направленных на модернизацию экономики и общества, на выход из международной изоляции, на более тесное сотрудничество с международными структурами и организациями.
Четвертое. Максимальное сдерживание претензий Северной Кореи на обладание ОМУ. Активная позиция в отношении безъядерного статуса Корейского полуострова, содействие официальному дипломатическому признанию КНДР со стороны США и Японии.
Пятое. Создание механизмов многостороннего сотрудничества и безопасности в Северо-Восточной Азии с участием «большой четверки», двух корейских государств, а также Монголии.
На пути к корейскому урегулированию предстоит разобрать еще немало завалов, преодолеть немало препятствий, устранить немало заблуждений. «Нетерпимость в малом разрушает великий замысел», - учил Конфуций. Важно, чтобы со стороны каждого из корейских государств, каждой из четырех великих держав проявлялось стремление к терпимости, взаимопониманию и сотрудничеству.
«Дорогу да одолеет идущий».