Митрохин Н.А.
Митрохин Н.А.
Вначале хотелось бы поблагодарить всех за очень ценные замечания и особенно за мемуарную часть. Это представляет особый интерес для меня, думаю, что для будущих историков также.
Я внимательно записывал замечания и мнения, которые были по ходу, и несколько блоков выделю и на них постараюсь кратко ответить.
Главный вопрос, который стоял в замечаниях, был о том, что дескать русской партии не существовало, там невозможно было заняться никакой организованной деятельностью, КГБ вокруг ходит большими кругами.
Во-первых, начиная со смерти Сталина, по-моему, с 54-го года было принято постановление тогда Президиума ЦК о запрете тогдашнего Комитета государственной безопасности заниматься оперативной разработкой сотрудников центрального аппарата ЦК КПСС, сотрудников определенного уровня горкомов, депутатов Советов и т.п. Соответственно партийные и государственные деятели, начиная с какого-то уровня, в том числе с инструкторов ЦК КПСС, находились вне поля зрения КГБ и могли этого не бояться.
Во-вторых, действительно, собрания с фиксированным членством, где собиралось по 50 человек, руки поднимали и голосовали, как это было принято на партийных ритуальных мероприятиях, естественно, ничего подобного не было. Но собрания групп единомышленников были довольно многочисленными, довольно подробно зафиксированы, в том числе в этой книжке. Там кто в бане собирался, кто праздновал (шелепинцы в том числе, собирались до двухсот человек, насколько я себе представляю). Если говорить о более стабильных структурах, имеющих прямое отношение к русской партии, это так называемый «колхоз», который собирался в гостинице «Украина» раз или два раза в месяц, который возглавлял писатель Михаил Алексеев. Там было несколько редакторов издательств, советники членов Политбюро, так сказать, приезжали, собирались, пили, обсуждали, разрабатывали стратегию.
По дневниковым записям мы видим Симанова, бывшего главного редактора журнала «Человек и закон», что он вместе с Ганичевым, который в тот момент был главным редактором издательства «Молодая гвардия» и потом главным редактором «Комсомольской правды», обсуждали - наше время идти в политику, не наше время, через три года будет поздно. То есть люди ставили перед собой совершенно осознанно политические цели. И в этом плане мы действительно имеем представление о партии, но не в значении, под которым понимался ЦК КПСС с нормальными выборными органами и все прочее. Но с некими структурами, несомненно, организационно существующими, имеющими разделение на своих вождей и руководство какое-то, рядовых членов, какие-то фигуры, которые осуществляли коммуникацию между ними какими-то собраниями. И это далеко не были только русские националисты.
Я думаю, что можно говорить о еще каких-то группах. В этом плане, кстати говоря, они очень близки к диссидентскому движению, где были какие-то группы, как бы реально действующие лица, персонально известные, что они диссиденты, но с достаточно широкой структурой связей, которые так или иначе участвовали, но предпочитали не афишироваться. Были же случаи, когда диссидентская литература, в том числе русско-националистическая литература пряталась у людей, очень известных в стране.
Дальше. Довольно много говорилось о генезисе идей и прочего. Это довольно сжато я описал в первой главе и отсылаю просто к ней. Также существует отличная книжка Кастырченко «Тайная политика Сталина», вышедшая три года назад, где очень подробно, на основе документов ЦК разбирается вопрос о том, как формировалась этнонационалистическая политика советского аппарата во времена Сталина. Если говорить совсем сжато, то речь не идет о военном периоде, что она начала раньше формироваться. Первые документы, в которых евреев в составе сотрудников партийных органов рассматривали как элемент засоряющий, именно было указано, что это евреи, относится к 38-му году. Годом раньше подобное было против латышей, эстонцев, немцев.
Если говорить о депортациях по этническому признаку, то они существовали в течение всех лет советской власти. Там, конечно, некоторые декларативные заявления делались, но реально была очень практичная эта политика. Хотя, можно сказать, практичная, а можно сказать, безумная. И то, и другое – вопрос, с какого ракурса это смотреть.
Был большой вопрос, что из себя представлял Андропов, была ли у него какая-то определенная группа, либо он придерживался той самой государственнической идеологии, о которой я говорил, но при этом у него не было таких идейных соратников на уровне Политбюро. Это для меня остается в данный момент открытым вопросом. Действительно, он пригревал либералов. Но либералы думали, что они советы дают Андропову и Брежневу. А мне кажется, что с той стороны в Политбюро считалось, что, наоборот. Либералы под контролем и очень хорошие тексты могут писать. Потому что у фундаменталистов, что они ни напишут, получалась речь Сталина на XVIII съезде.
Здесь очень много было противопоставлений: порядочные, непорядочные люди, а также было противопоставление типа вот либеральные люди образованные, а русские националисты необразованные. Неправда. Получается, что многие из русских националистов учились в МГУ, причем в тех же годах и на тех же факультетах, что и либералы -Анатолий Никонов, который был одним из главных идеологов, закончил истфак МГУ, был главным редактором журнала «Молодая гвардия» в 60-е годы, потом смещен на пост в «Вокруг света».
И последнее. Правые либералы-консерваторы в данном случае это не обозначение точных взглядов, а обозначение позиции … как бы ситуации. Поэтому то, что я говорю о либералах в ЦК, это не значит, что они там поддерживали и зачитывались Хайеком. Хотя, я думаю, что Хайека вполне возможно в закрытых сериях издавали. А здесь просто на противопоставление.
Еще раз большое спасибо всем, организаторам дискуссии - особое.
