Павел Палажченко: Последствия путча 1991 года оказались для страны катастрофическими

Последствия путча ГКЧП в августе 1991 года оказались для страны катастрофическими. Они повернули развитие событий по одному из худших вариантов, хотя, может быть, и не по самому худшему (самым худшим был бы, наверное, «югославский сценарий» с длительной гражданской войной и многочисленными человеческими жертвами).

До путча была возможность через политический процесс прийти к какому-то варианту переходного периода от прежней формы союза к новой. И хотя задним числом всегда кажется, что реализовался единственно возможный, безальтернативный вариант, история не фатальна, и предпосылки для иного развития событий, безусловно, были.

Конечно, задача с которой столкнулось руководство страны, когда оно избрало демократический путь развития, была чрезвычайно трудной и, видимо, все мы просто не осознавали масштабов этих трудностей. У нас не было демократического опыта, люди были психологически и культурно не готовы к демократии с ее компромиссами, постоянным переговорным процессом, необходимостью согласования интересов. Все хотели всего и сразу. Никто не был готов уступать. Это особенно сказалось в отношениях между союзным центром и регионами. Сохранять в прежней форме страну, в которой на одинаковых условиях существуют, скажем, Эстония и Туркмения, было невозможно. Управлять всеми республиками из центра – тоже невозможно. Что-то должно было отойти, что-то остаться – но одномоментное деление союза на 15 республик (а именно это стало результатом путча, приведшего к ослаблению союзного центра и, в частности, Горбачева) было одним из самых болезненных сценариев с негативными последствиями, которые мы ощущаем и сегодня.

Сохранение реформированного Союза, хотя бы на переходный период, было бы, по моему убеждению, лучше и для России, и для других республик, и для всего мира, позволило бы избежать глобальной дестабилизации, не допустить хаотических процессов в многих частях мира. Отношения между нашей страной и Западом были бы более равноправными, и при всех неизбежных сложностях, наверное, удалось бы избежать нынешнего обострения отношений, которое невыгодно никому, но особенно России.